улыбкой хозяйки дома.
– Вы, кажется, не знакомы? – лепетал Игнатий Львович, походивший в своем фраке на деревянного манекена. – Пани Марина, это Сергей Александрыч Привалов… рекомендую. Прекрасный молодой человек, которого ты непременно полюбишь… Его нельзя не полюбить!
– Очень рада познакомиться, – протянула пани Марина, подавая Привалову свою руку с обычным жестом театральной королевы.
Привалов не успел ничего ответить пани Марине, потому что его заставила обернуться чья то рука, тянувшая его за плечо. Обернувшись, Привалов увидел Половодовых; Александр Павлыч, пожимая руку Привалову, говорил:
– Наконец то и вы выглянули на свет божий… Тонечка, представь себе, Сергей Александрыч не танцует. Мне сейчас «Моисей» докладывал…
– Вероятно, Сергей Александрыч пошутил, – певуче и мягко ответила Антонида Ивановна. – Или, может быть, Сергей Александрыч стыдится танцевать с провинциалками, – кокетливо прибавила она, чуть показывая свои белые мелкие зубы.
Антонида Ивановна показалась Привалову сегодня ослепительно красивой, красивой с ног до головы, от складок платья до последнего волоска.
– Тонечка, извини меня, – торопливо заговорил Половодов, осторожно освобождая свой локоть из под руки жены. – Я сейчас… только на одну минуточку оставлю тебя с Сергеем Александрычем.
Антонида Ивановна ничего не ответила мужу, а только медленно посмотрела своим теплым и влажным взглядом на Привалова, точно хотела сказать этим взглядом: «Что же вы не предлагаете мне руки? Ведь вы видите, что я стою одна…» Привалов предложил руку, и Антонида Ивановна слегка оперлась на нее своей затянутой выше локтя в белую лайковую перчатку рукой.
– Пойдемте в зал, – предложила Антонида Ивановна, подбирая свободной рукой шлейф платья, на который сейчас наступил какой то неловкий кавалер.
В это время Половодов вернулся, и по его лицу можно было заметить, что он очень доволен, что сбыл жену с рук.
– Знаете, кто сегодня всех красивее здесь? – спрашивал он, обращаясь к Привалову.
– Конечно, Зося и Надежда Васильевна… – ответила Антонида Ивановна, делая равнодушное лицо.
– А вот и нет, Тонечка… Ты видела Верочку Бахареву?
– Нет, а что?
– Положительно, самая красивая девушка здесь… Это, кажется, еще первый ее выезд в свет. Да, да… Во всем видна эта непосредственность, какая то милая застенчивость, – одним словом, как только что распускающийся бутон.
Антонида Ивановна слишком хорошо знала заячью натуру своего мужа и поэтому сомнительно покачала головой. Александр Павлыч хвалил Верочку, чтобы отвести глаза. Его увлечение Зосей не было тайной ни для кого.
– Обратите, пожалуйста, внимание на нее, – шепнул Половодов на ухо Привалову. – Плечи покатые, грудь… а на спине позвонки чуть чуть выступают розовыми ямочками. Это бывает только у брюнеток.
– Вы нынче что то совсем не заглядываете к нам? – ласково пеняла Антонида Ивановна, когда Половодов ушел. – То есть вы бываете по делу у Александра Павлыча и сейчас же бежите, вероятно, из страха встретиться со мной…
– Да все как то некогда было, – оправдывался Привалов.
– Вот уж этому никогда не поверю, – горячо возразила Половодова, крепко опираясь на руку Привалова. – Если человек что нибудь захочет, всегда найдет время. Не правда ли? Да я, собственно, и не претендую на вас, потому что кому же охота скучать. Я сама ужасно скучала все время!.. Так, тоска какая то… Все надоело.
Антонида Ивановна тихонько засмеялась при последних словах, но как то странно, даже немного болезненно, что уж совсем не шло к ее цветущей здоровьем фигуре. Привалов с удивлением посмотрел на нее. Она тихо опустила глаза и сделала серьезное лицо. Они прошли молча весь зал, расталкивая публику и кланяясь знакомым. Привалов чувствовал, что мужчины с удивлением следили глазами за его дамой и отпускали на ее счет разные пикантные замечания, какие делаются в таких случаях.
