из обители… Все тут разговоры с тобой.
Честная мать знала, что Яков Трофимыч не выедет из скита, – где он найдет такой крепкий досмотр за женой? – и пускала это средство, как самое решительное. Затем ей опять приходилось уговаривать Агнию и вести ее к мужу.
– Ты у меня смотри… – грозила смиренному слепцу старуха. – Чуть што, так я и лестовкой тебя поначалю. Найдем управу… Агния, а ты слушайся мужа. Что бог дал, тем и владай…
Агния молчала, зная, что все пойдет по старому. Сначала муж будет приставать с жалобными словами, а потом рассвирепеет. Она предпочитала последнее: пусть лучше убьет разом.
Какие ужасные ночи она проводила в своем заточении… и все думала о нем, о Капитоне Титыче. Пробовала отмаливать это наваждение, но и молитва не спасала – не было в ней настоящей молитвы. «Приворожил он меня, присушил», – с тоской думала Агния и приходила в ужас от собственного бессилия. Ничего не могла она с собою сделать и опять начинала думать о сердитых и ласковых глазах Капитона Титыча.
Только и было отдыху Агнии Ефимовне, когда слепой муж укладывался после обеда спать. Хоть один час покойно проспит… К этому времени обыкновенно приходила Аннушка – она тоже едва урывалась от своей скитской работы. Присядут молодые женщины куда нибудь на крылечко и разговаривают свои разговоры. Стояло уже лето, дни были жаркие – так и томит жаром.
– Купаться просилась у матери, – жаловалась Аннушка, – озеро то тут и есть, только под гору сбежать… Не пустила. Говорит, угодники то по пятидесяти годов не обнажали себя, а ты выдумала, озорница, плоть свою тешить.
– Им все нельзя, старухам… – вздыхала Агния. – Чужой век изживают. Я то привязана к мужу, как цепной пес, а ты то с чего изводишься в скиту? Кабы я была на твоем месте, так…
– А тятенька?..
Агния только улыбалась. Что такое тятенька? Он тоже старик, а молодым когда был, так по молодому и думал. Девица – вольный человек, пока не запоручила свою голову.
Они вместе гуляли по скитскому двору, когда надоедало торчать на крылечке. Любимым местом Агнии была «стенка».
– Аннушка, пойдем на «стенку»?
– А игуменья увидит? Да и Яков Трофимыч тебя хватится…
– Пусть хватается, постылый… Час – да мой!
«Стенка» была у самых ворот. Скитские сестры, прежде чем отворить крышку, выглядывали сверху из за тына, причем подставлялась деревянная лесенка. Из за тына можно было видеть и озеро Увек и громадное селение. Сестра вратарь обыкновенно не пускала на «стенку» и сердилась, но Агния умела ее уластить. Аннушка только дивилась, откуда у Агнии такие слова берутся.
– Ох, снимете вы с меня голову, – ворчала старуха вратарь. – Ужо, того гляди, проснется честная мать…
– Мы только чуточку поглядим, – говорила Агния. – Ведь мы не скитские сестры, а мирские… Нечего с нас взять.
Агния и Аннушка вместе взбирались на лесенку и любовались «миром». Боже, как там хорошо!.. И сколько там вольного народа живет! И всем то весело, всем хорошо! Бледное лицо Агнии покрывалось тонким румянцем, и Аннушка каждый раз любовалась ею: писаная красавица эта Агнюшка!
– Вот взять
