у исправника могут такие деньги взяться? Ведь не щепки, на дороге не подымешь.
– Уж это не мое дело, – равнодушно ответила Харитина. – Когда на молоденьких женятся, так о деньгах не думают.
– Может, раньше скопил?
– Не знаю и не хочу знать.
– А ежели он попадется и место потеряет, тогда как?
– Тоже не знаю… Да и все равно мне. Ох, как все равно!
Этот первый визит оставил в Галактионе неизгладимое впечатление. Чтото новое хлынуло на него, совсем другая жизнь, о какой он знал только понаслышке. Харитина откачнулась от своего купечества и жила уже совсем подругому. Это новое уже было в Заполье, вот тут, совсем близко.
Домой Галактион вернулся поздно. В столовой его ждала Анфуса Гавриловна. Старушка не могла заснуть, поджидая зятя.
– Ты это что же, Галактион Михеич? – с тихим упреком проговорила она.
– Мамаша, ничего не говорите: в первый и последний раз.
– Да я не про то, что ты с канпанией канпанился, – без этого мужчине нельзя. Вот у Харитиныто что ты столько времени делал? Муж в клубе, а у жены чуть не всю ночь гость сидит. Я уж раз с пять Аграфену посылала узнавать про тебя. Ох, уж эта мне Харитина!..
VI
Штофф не дремал. Он отлично помнил все, что говорил Галактиону на мельнице, и на первое время пристроил его к «бубновскому конкурсу». Пьянствовавший запольский коммерсант отчаяннейшим образом запустил всю свою коммерцию и в заключение отказался платить кредиторам. Пришлось назначить конкурс, председателем которого был старик Луковников, а членами адвокат Мышников и несколько купцов. Вот на помощь этому конкурсу Луковников и пригласил Галактиона, потому что купцы не желали работать, а Мышников не понимал практики коммерческих запольских тонкостей.
– Молодой человек, постарайся, – наставительно говорил Луковников покровительствовавший Галактиону, – а там видно будет… Ежели в отца пойдешь, так без хлеба не останешься.
С своей стороны Штофф предупредил Галактиона, чтобы он обратил особенное внимание на Мышникова.
– Этот далеко пойдет… да. Ухо с ним надо востро держать… А впрочем, мужик умный и серьезный.
Видимо, Штофф побаивался быстро возраставшей репутации своего купеческого адвоката, который быстро шел в гору и забирал большую силу. Главное, купечество верило ему. По наружности Мышников остался таким же купцом, как и другие, с тою разницей, что носил золотые очки. Говорил он с рассчитанною грубоватою простотой и вообще старался держать себя непринужденно и с большим гонором. К Галактиону он отнесся подозрительно и с первого раза заявил:
– Решительно не понимаю, что вы тут будете делать, Галактион Михеич. Нам и без вас делать нечего.
А между тем в тот же день Галактиону был прислан целый ворох всевозможных торговых книг для проверки. Одной этой работы хватило бы на месяц. Затем предстояла сложная поверка наличности с поездками в разные концы уезда. Обрадовавшийся первой работе Галактион схватился за дело с медвежьим усердием и просиживал над ним ночи. Это усердие не по разуму встревожило самого Мышникова. Он под какимто предлогом затащил к себе Галактиона и за стаканом чая, как бы между прочим, заметил:
– Вы что это, батенька, надрываетесь над конкурсом?
– Да так… Надобно привести все в известность, Павел Степаныч. Что же тянуть?
– Да тут и тянуть нечего: дело ясно как день. В сущности никакой и несостоятельности нет, а одно бубновское беспросыпное пьянство.
– Тем более…
– Ну, торопятся только блох ловить, – загадочно ответил Мышников и посмотрел на Галактиона через очки.
Галактион только теперь понял, в чем дело. Конкурс Бубнова составлял статью постоянного дохода, и чем дольше он будет тянуться, тем выгоднее для членов конкурса, получавших определенное жалованье и, кроме того, известный процент с «конкурсной массы»…
– Да, дело совершенно верное, – тянул Мышников. – И даже очень глупое… А у Прасковьи