51

У Галактиона даже пошла дрожь по спине при одной мысли о такой возможности. А чем же Харитина хуже других? Дома не у чего было жить, вот и выскочила замуж за первого встречного. Всегда так бывает.

        – Харитина, у тебя есть муж… – вдруг проговорил Галактион.

        – Муж? – повторила она и горько засмеялась. – Я его по неделям не вижу… Вот и сейчас закатился в клуб и проиграет там до пяти часов утра, а завтра в уезд отправится. Только и видела… Сидишьсидишь одна, и одурь возьмет. Тоже живой человек… Если б еще дети были… Ну, да что об этом говорить!.. Не стоит!

        Потом она прибавила совсем другим тоном:

        – Ступай умойся да приходи в столовую чай пить.

        От этих разговоров и холодной воды Галактион совсем отрезвился. Ему теперь было совестно вообще, потому что он в первый раз попал к Харитине в таком виде.

        Обстановка в квартире Полуянова была устроена на господскую руку. Не было той трактирной роскоши, как у Малыгиных, а все посвоему. Какието мудреные столики, кушетки, картины, альбомы, даже рояль в зале. Столовая тоже отличалась и громадным буфетом, походившим на орган в католической церкви, и неудобными, но дорогими резными стульями, и мудреною сервировкой. Харитина необыкновенно скоро вошла во вкус новой обстановки и устраивала все, как у других, то есть главным образом как у Стабровских. Она показала Галактиону свою спальню, поразившую его своею роскошью: две кровати красного дерева стояли под какимто балдахином, занавеси на окнах были из розового шелка, потом великолепный мраморный умывальник, дорогой персидский ковер во весь пол, а туалет походил на целый магазин.

        – Муж откупается от меня вот этими пустяками, – объясняла Харитина. – Ни одной вещи в доме не осталось от его первой жены… У нас все новое. Нравится тебе?

        – Право, не знаю… К чему все это нагорожено?

        – Как к чему?.. Ах ты, глупый! Посмотрел бы ты, как все устроено у Стабровских… Мне и во сне не видать такой роскоши. Что стоит им, миллионерам…

        Когда они вошли в столовую, Харитина проговорила уже другим тоном:

        – А знаешь, кто тебя привез сюда?

        – Илья Фирсыч, конечно.

        – А вот и нет… Сама Прасковья Ивановна. Да… Мы с ней большие приятельницы. У ней муж горький пьяница и у меня около того, – вот и дружим… Довезла тебя до подъезда, вызвала меня и говорит: «На, получай свое сокровище!» Я ей рассказывала, что любила тебя в девицах. Ух! умная баба!.. Огонь. Смотри, не запутайся… Тут не ты один голову оставил.

        – То у меня и на уме… Тоже и сказала.

        – Мало ли у кого что на уме, а выходит совсем наоборот. На словахто все города берут.

        Потом Харитина вдруг замолчала, пригорюнилась и начала смотреть на Галактиона такими глазами, точно видела его в первый раз. Гость пил чай и думал, какая она славная, вот эта Харитина. Эх, если б ей другого мужа!.. И понимает все и со всяким обойтись умеет, и развеселится, так любо смотреть.

        – А муж тебя любит?

        – Очень… Раза два колотил.

        – Как колотил?

        – Да так, как бьют жен. Все это знают… Ревнует он меня до смерти, – ну, такие и побои не в обиду. Прислуга разболтала по всему городу.

        – И ты так говоришь об этом?

        Она засмеялась.

        – Не беспокойся, в долгу не останусь… хаха! Не знал, за что битьто.

        – Что ты говоришь, Харитина?

        – А мне что!.. Какая есть… Старая буду, грехи буду замаливать… Ну, да не стоит о наших бабьих грехах толковать: у всех у нас один грех. У хорошего мужа и жена хорошая, Галактион. Это уж всегда так.

        Еще вчера Галактион мог бы сказать ей, как все это нехорошо и как нужно жить понастоящему, а сегодня должен был слушать и молчать.

        – Мужто побьет, а милсердечный друг приласкает, да приголубит, да пожалеет… Без побоев тоже и совестно, а тут оно и сойдет за настоящее. Такто вот.

        Галактион перевел разговор на другое. Он покупечески оценил всю их обстановку и прикинул в уме, что им стоило жить. Откуда