33

целых двадцать лет и стоившего тяжущимся несколько миллионов. Стороны ничего не жалели, чтобы утопить друг друга, а около этого дела кормилась целая орда приказных. Кульков знал, как «отшить» «ндравного» толстосума, и заварил кашу. Агния Ефимовна торжествовала, избавившись так легко от последнего человека, который мог ей быть опасным. Она сама повела процесс и настраивала мужа. Яков Трофимыч мог только дивиться, откуда она все знает, – ни дать ни взять тот же приказный.

        Когда Капитон вернулся из тайги по последнему пути, все дело было уже сделано. Он приехал невеселый, ночьночью. Да и нечему было веселиться: целых восемьдесят тысяч закопал Капитон в тайге, а заработал изза хлеба на воду. Зато Агния Ефимовна еще никогда не была так весела.

        – Все будет понашему, милый, хороший!.. Отдохни лето, а осенью я тебя отпущу.

        Заговорила, уластила Агния Ефимовна друга милого, и Капитон махнул на все рукой. Двум смертям не бывать, одной не миновать… Совестно было ему перед безответной женой, вот как совестно, а тут чужая жена за душу тянет, Пробовал Капитон сопротивляться, но из этого ничего не вышло.

        – Ты только у меня пикни! – грозилась Агния Ефимовна. – Сейчас все на свежую воду выведу и вместе с тобой в Сибирь пойду…

        – Ах, змея, змея… – удивлялся Капитон.

        Подался даже Егор Иваныч, когда заварилось дело Густомесова и Мелкозерова. Агния Ефимовна сама пошла по судам и все вызнала. Старик только дивился, откуда что берется у бабы. Очень уж ловкая бабенка оказалась, такая ловкая, что и не видно было в Сосногорске. Всех обошла, везде у ней была своя рука.

        – Ну, баба, – дивился старик. – Ей и книги в руки… Заперла она дух нашему Лаврентию Тарасычу. Вот как заперла…

        Теперь уж Агния Ефимовна шла и ехала, куда хотела, и везде ей был почет и первое место. Широко развернулась умная баба, на все руки была ходок, только своего сердца не могла утешить. Очень уж любила она Капитона, который только не ел из ее рук.

        – Не тебе бы такую бабу любить, – говорила она, ласкаясь к Капитону. – Прост ты у меня, да еще делить тебя приходится с женой…

        – Ну, ты это оставь… Анна тут ни при чем.

        Агния Ефимовна теперь ревновала Капитона к жене и не могла никак совладать с собой. Всетаки она его жена, – из песни слова не выкинешь. Она следила за ними и мучилась, когда Капитон начинал жалеть жену. Агния Ефимовна возненавидела теперь несчастную женщину и поэтому была с ней особенно ласкова. Капитону делалось страшно, когда он видел их вместе. Он начинал бояться Агнии Ефимовны, как лошадь боится хорошего кучера. А она назло ставила его постоянно в такие положения, что вотвот все раскроется и он пропадет ни за грош. Теперь Агния Ефимовна назначала ему свидания у себя в доме и целовала на глазах у мужа. Ей нужна была опасность, нужно было, чтобы Капитон боялся, нужно, чтобы постылый муж нес кару за свое недавнее тиранство…

        Мало этого, Агния Ефимовна являлась к Капитону, как к себе домой, и всем распоряжалась, как настоящая хозяйка. Даже прислуга не смела ничего сделать без ее приказа. Анна Егоровна все это видела, мучилась про